Кормежка рифмоплета.

[Товарищ Медведь]

Дорогие ПЧ и гости днева. Я играю в стихотворения по заказу.

Здесь Вы можете предложить свою тематику и свои, соответственно, слова. Здесь же Вы, небрежно (или тщательно) поглядывая на обновления, можете прочитать написанный Вам стихотворений и заклеймить его позором и нехорошими словами, или же утащить в цитатник. И то, и другое приветствуется.

запись создана: 25.01.2011 в 14:12

@темы: [+ LEVEL UP], [ах, бросьте, вы не Лев Толстой!], [деградируем], [душевыгруз], [казалось бы...], [крылышки и бабочки, пони и радуга], [люди, и другие многоклеточные], [медвежье], [мое тварь! честь! во!], [мозговынос], [обстановочное], [психотворчество], [стиханул], [трепыхаемся], [ур(уз)банистическое], [хм...], [что такое?!], [старпом Рукокрюк]

Comments

[EternalFreedom]

электричество
антракт
полдень

[Товарищ Медведь]

Eternal Freedom, Вам.

Хомо-электричество.

Полдень, двадцать первый век.
Вытоптанный дымом снег.
Очередь за шагом вбок.
Мертвый электронный бог.

Хохот отсыревших стен,
Скрип не смазанных колен,
Качеством - в количество,
Хомо-электричество.

Автоматы из бойниц:
К стенке - суть политбольниц.
Стенок нет, живой остался факт:
Перезарядили, очередь - антракт.

[EternalFreedom]

неплохой пазл из слов получился)

[sulfur.]

рука
окно
свет

[Товарищ Медведь]

[L][Сульфур][/L]

Луна нанопылинками сеется в комнату.
Парадоксально одна, пора бы к Луну.
Небо за занавеской в квадрат оконный скомкано,
Что ли напиться воздуха "три-к-одному"?

Свет ловко пойман в ладони маленькой тайною.
Спрятать бы на зиму руку, а в ней - шалый луч.
Так, между делом, лунною ночью случайною
Я уходил по лунной тропе среди туч.

п.с. Автор пьян - бить ногами)))

Инквизитор
боль
Тьма

[Товарищ Медведь]

[L]Дарт Алекс[/L], С задержкой почти на год. не люблю долги оставлять неоплаченными!

Боль - только боль. Она лечит отвергнутых богом.
Тьма - только тьма. От нее лечит жаркий огонь.
Вера - есть все, в ней и ласка, и холод острога.
Только смиренье души есть погоня погонь.

Серых сутан инквизиторов, братьев, изгоев,
Тех, кто в безумии здрав, а в смиреньи блажен,
Кружиться танец в огне, перемешанным с тьмою
В пьяных изгибах библейских картин-витражей.

"Кто я, за что эта дева - дитя преисподней.
Кто сказал "ведьма", кто первый сказал "еретик"?
Бог мой, прости мне сомненья, храни нас сегодня."
Тьма перемежилась с пламенем. Ал божий лик.

[Atomic AlienZ]

Триангуляция
Некрофилия
Схоластика

Да, я гандон, я знаю. Мелкой - мои поздравления.

[Товарищ Медведь]

Добро пожаловать в театр сильных сном!
Здесь ищут все и не находят днем с огнем.
Здесь кровь и семя - вперемешку с болтовней,
Здесь в колыбели - нож под простыней.

Ты слишком жив. Ты не похож на мертвеца.
Пройди сеанс триангуляции лица.
Тебе направо, в "Клинику ИЗМЕН...",
Во Двор Цветущих плесневелых стен.

А тут, мой новоликий квазидруг,
Некрофилия чувств былых подруг.
Здесь слезы выжаты в бойфрендовский жилет.
А после - ... вобщем... ловкий пируэт.

И наконец, науку, тяжкий труд -
Схоластика и бездарь перетрут.
Здесь повторенье - мать... и перемать.
И повторить. И переповторять.

Ведь в неофобии ученых лбов
Таиться страх пред окончаньем снов.
Тех сладких снов, в которых их умы,
Рублем дороже, чем ведро гнилой хурмы.

Добро пожаловать в театр сильных сном!
Здесь ищут все и не находят днем с огнем.
Добро пожаловать в трехмерный рай,
Добро пожаловать. Всем похер. Привыкай.

[[Кицуне]]

канализация
винтовка
крысы

[Товарищ Медведь]

[Кицуне],
Я буду беречь тебя, Рика, пока не погас.
Пока сердце гонит по жилам стальные составы.
Когда же остынет сестринского сердца фугас.
Поймает нас сказка, смеясь, и сломает суставы.

Мы крысами лезем за жалкой надеждой дожить
До сраного места привала – на время забыться.
Дрожит в унисон обреченным сознания нить,
Из памяти с мясом срывая секунды и лица.

Лишь ты и винтовка - доверия хлипкий оплот.
Лишь ты не даешь жалко всхлипнув, со всем распрощаться.
Я все еще губ твоих помню загадочный мед...
И в дряни подвалов, и в тошности канализаций.

[мастер Ши]

А можно и я поучаствую? Ну ооочень хочется. А то мозг ржавеет. Правда, слова пока не придумываются. Потому дам их, как только что-то придёт на ум.

В общем кто как умеет)

Полдень.
Тоскливо и слякотно в брошенном городе.
Солоно, пряно, по нёбу полынью горча
катит слюна.
Чёрным псом на издёрганном холоде,
невозвращенцем, придурком, рубящим с плеча,
брошенным Каем, похмельным, разбитым Артуром,
точкой в пространстве, сквозь морось уставившись вдаль,
что я ищу? За каким из моих перекуров
в дыме тягучем расщеплен мой личный Грааль?
Что здесь осталось, в раскроенном наскоро времени,
глупо, бездарно, протраченном на пустяки?
Тяжко и монументально, прицельно по темени
лупят твои заплутавшие в мире звонки.
Слышишь? Послушай! Театр мой давно не рентабелен.
После антракта - обед и привычный запой,
пьеса затёрта, сценарий - давно не играбелен,
зал опустел. Санитары - и то не за мной.
Город меня проглотил. Расщепил на атомы
Впрыснул меня электричеством
в провода.
Только не надо больше о том, что когда-то мы
были. И были тем, что могло быть всегда.
Я же с тех пор и себя, и талант разбазарил.
Тихо, на кухнях, коньяк дешевый глотая.
Я для тебя недоступен и вечно занят.
Больше не слышу и, к слову, не понимаю.
И веришь, порой сам себе я такой - отвратен:
вольный поэт, в подсобке имеющий Слово.
Просто на чёрном почти что не видно пятен.
Просто на публику просят меня другого,
а я как врать не умел, так и не научился.
И, как и прежде, готов протянуть руку.
А мне - "попрошайка"!
Я только на то и сгодился,
чтоб чью-то в больном угаре развеять скуку.

А может - к чёрту.
И исповедь не поможет.
Ты прав, приятель. А в окнах - по прежнему пусто.
Я видел их - златокудрых и златоустых -
беспечных тварей. И их ничего не гложет.
В своём уюте, стабильности и устоях
они прекрасно помнят и знают место.
А мне в беспечности - тягостно, тошно, тесно.
И их уют и грош для меня не стоит.
Мне в свете - тускло. Во тьме - бесконечно ярко.
Как будто краски взрываются на сетчатке.
И я по следам.
Собирая свои отпечатки.
Туда, где в грязи покоится лучшей марки
стальная честность. Перед собой и миром.
Такая, какую себе не позволит каждый.
Послушай. Я болен. Я брежу. Я мучим жаждой
и небом, очерченным звёздным холодным пунктиром.

Пообещай, что потом забудешь. А пока - не перебивай.
Триангуляция наших душ - первая проба шагнуть за край.
Душит, коверкает гипертрофия любви ко всем тем, кто успел прежде нас.
Некрокумиры.
Некрофилия.
Некр-эк-то-ми-я бессмысленных масс.
Видишь ли небо над нами прогнило. С неба падает мёртвой дождь.
Слышишь, схоластика больше не в силах правду свою разграничить и ложь.
Нету ответов, а значит вопросы - все в холостую, в пространство, зазря.
Эхскохлеация сути.
И грёзы, саваном плечи обжав декабря,
Манят в забвение, там где за гранью, в чреве канализационных труб,
Кажутся раем сухие касанья мертвенно белых губ;
там где чумная гремит эйфория, в бой направляя армии крыс;
там где больная моя ностальгия манит шагнуть на скользкий карниз;
там где винтовка моя заржавела и укоризненно смотрит Кобейн
в спины всем тем, кто ещё не сумели;
там где несчастный Клейн
сам заблудился в четвёртом пространстве, горяч и пьян;
где в нестабильном моём постоянстве дымом смердит туман.

Хватит! Безумья в крови - слишком высокий титр.
Боль - не страшна как боль в парэстезии ума.
Память - мой злейший друг, милый мой инквизитор.
Тьма - это всё, что "до", и что будет "после" - тьма.

...Солоно, пряно, по нёбу полынью горча
катит слюна.
И я не зову на помощь.
Я - невозвращенец, придурок, рубящий с плеча.
Тоскливо и слякотно в брошенном городе.
Полночь.

[Товарищ Медведь]

Soho.,

Как делаешь ты это? КАК?!
Строка к строке - душа сидит, затраханная, курит.
И мысль затылок холодком пробурит:
Невозвращенец. Инок. Одинак.

Иллюзии в иллюзии вправляя,
Умом о память, памятью о стол...
Светись в мечтах небес златой престол!
Осознаю. Не будет после - рая.

А я продался, в день своей мечты...
Не сфильтровал флиртовости гормонов.
Ну что ж. С обновою! С обновой...
Но я - не я, и, шаг за шагом, ты - не ты.

[Anita Midzu]

Если ещё в силе, то...

Солнце
Крылья
Зимний

[Товарищ Медведь]

Anita Midzu, Весенне-медвежье

Здесь жизни несется пыльная электричка,
А серое небо помыть бы снежком немного.
Я снова покину залежаную берлогу,
И "Доброе утро!" солнцу скажу по привычке.

Я воздух втяну - до щекотки в носу - зимний,
И небо умою снегом до синего блеска,
Ручей отогрею дыханьем до звонкого плеска,
И лапой с усов смахну прошлогодний иней.

Умывшись, побрившись, домой заспешу к обеду:
Выберу джинсы почище, расправлю крылья,
Взлечу над весенней рекой, вслед за радужной пылью.
Я - Ангел Весны. Я всегда просыпаюсь - медведем.

[Anita Midzu]

Красиво же)) Молодчина))

[Товарищ Медведь]

Anita Midzu, s'il vous plaît!

[Ло*кий Злокозны]

И я, и я! )
уловка
кинжал
силуэт
подворотня

[Товарищ Медведь]

Ло*кий Злокозны, Как бы, о Камаэль, ее собратьях, и ее Владыке

«Налей, корчмарь, вина покрепче,
Чтоб с первой чарки повело,
За тех, чье злато ярко блещет,
И тех, кому не повезло.

За тех, чьи хитрые уловки,
Не раз кончались бегством в тень.
И тех, кто сохнет на веревке
У городских гранитных стен». -

Поднялись чаши, будто копья,
Над степью серых рукавов,
И полилось рубином-кровью
Вино во славу всех воров.

«А я хотел бы, братья, выпить
За незаметный силуэт,
Того, кто шанс дарует выжить,
И направляет мой стилет!

За Тень, рожденного тенями,
За Первого, среди воров.
За то, что он, как прежде, с нами.
И мы – за ним, во век веков!»

И вновь с вином поднялись чаши,
И песня полилась из уст,
О том, кто всякой девы краше,
Кто быстр и ловок, как мангуст…

Шла ночь, шатаясь чуть-заметно,
Домой, в чертог былых ночей,
И в час холодный, предрассветный,
Прохожий повстречался ей.

В холодной мрачной подворотне
Не слышно было всхлипа «нет!».
Кинжал блеснул, пронзив «сегодня»…
На небо брызнул луч… Рассвет.

[Blancheflake]

Доброго утра, Товарищ Медведь! Пишете вы замечательно. Позволите влезть?)

коса
лужа
скрип

[Товарищ Медведь]

Для господин Л., с извинениями за отсутствие в Лытдыбряндии

По скрипу половиц, босой ногой, на ощупь,
И в стены тень, как принято - с косой.
Я не танатос. Я другой. Попроще.
Не мира, не людей, не сна. Не свой.

Метафизическая лужа в надпространстве
Ветров и бурь. Макет Семи морей.
Я не Эрот. И рот мой искажен не страстью.
Держусь за шанс, как за штаны - репей.

Я буду долго резать нервы-скрипки
Смычком раздумий о своей судьбе,
Шагая врозь и делая ошибки...
Останусь снова должен. Сам себе.

[Blancheflake]

Благодарю вас Очень.

[Товарищ Медведь]

господин Л., рад стищить

[Погасшее Солнышко]

Мне тоже можна?

[Товарищ Медведь]

Мартовская Белка, всем можно.

[Погасшее Солнышко]

На самом деле, если бы ты даже сказал нельзя, меня бы это не остановило

Холод, свитер, плеер.
(своего рода осенняя тематика. Ну, такая уж ассоциация с предшественницей зимы)

[Товарищ Медведь]

Мартовская Белка,
Скальд-осень щиплет когтем струны ветра,
Чертя заклятия Футарком палых листьев.
Упрятав лес под шубы ярко-лисьи.
Идет с тобой, считая километры.

И ты идешь и слушаешь свой плеер,
Как птица голову втянувши в плечи
И пряча от озноба, в свитер, шею.
И душу - от холодной, чуждой речи.

[Погасшее Солнышко]

Очень) Будто не стих вовсе, а мелодия. Слова сливаются в такую спокойную композицию. В общем, премного благодарна, Товарищ Медведь.

[Ло*кий Злокозны]

иллюзорная свобода бытия)

[Товарищ Медведь]

Ло*кий Злокозны,

В такие дни воронками ворон
Роится мыслей шалый эскадрон,
И рвут на сердце мокрый март коты.
Скажи, сестра, а далеко ли до мечты?

Туман. На небе прячется за ним
Несмелый ангел, притушив свой нимб.
Сентябрь несет для подсудимых, нас, скамьи…
Скажи, сестра, а далеко ли до семьи?

И независимы. И связаны. И я.
И иллюзорная свобода бытия
Похожа на дремучий, черный лес…
Скажи, сестра, а далеко ли до небес?

Среди громадных сосен и дубов,
Блуждаем в трех березах, без оков,
А все ж невольники - своей же немоты.
Скажи, сестра, а далеко ли до мечты?