Плюшевый мишутка шел войною прямо на Берлин...(с)Г.О.
В серое небо над городом падают птицы,
Ржавая пыль оседает на блеклый закат...
Выкатить памяти бочки и вусмерть напиться
Тем, что звенело в груди километры назад!
К солнцу взлететь и подставить лучам его крылья,
Те, что хранятся теперь в позабытом углу,
Серые, словно седые, прибитые пылью.
Снова вплести себя сном в предрассветную мглу.
Выйти за хлебом и городом захлебнуться,
Волчьей тропой, растревожив беспечные сны.
Или уснуть и в неведомом мире проснуться
В жарких обьятиях неугомонной весны.
Жизни тропинка-веревочка вьется и вьется,
Яблоки зреют и тянется солнечный мед.
Юное сердце на волю, из города рвётся,
Словно тогда, в горизонт, километры вперед.
Ржавая пыль оседает на блеклый закат...
Выкатить памяти бочки и вусмерть напиться
Тем, что звенело в груди километры назад!
К солнцу взлететь и подставить лучам его крылья,
Те, что хранятся теперь в позабытом углу,
Серые, словно седые, прибитые пылью.
Снова вплести себя сном в предрассветную мглу.
Выйти за хлебом и городом захлебнуться,
Волчьей тропой, растревожив беспечные сны.
Или уснуть и в неведомом мире проснуться
В жарких обьятиях неугомонной весны.
Жизни тропинка-веревочка вьется и вьется,
Яблоки зреют и тянется солнечный мед.
Юное сердце на волю, из города рвётся,
Словно тогда, в горизонт, километры вперед.